![](https://www.helsinki.org.ua/wp-content/uploads/2024/07/zahlushky-UHSPL-750-450-piks-7-380x145.png)
Вимагаємо звільнити важкохворого активіста «Кримської солідарності» Тофіка Абдулгазієва
Протягом останніх семи місяців стан здоров’я засудженого до 12 років у колонії суворого режиму кримського...
23 July 2024
В период предвыборной президентской кампании весны 2019 года Владимир Зеленский заявил, что «допускает легализацию проституции» в одном городе. О каком городе идет речь, он не уточнил. С тех пор, как Владимира Зеленского избрали официально, президент на эту тему не высказывался – однако из собственных источников правозащитникам известно, что рядом заинтересованных лиц уже подготовлен законопроект, в котором предусматривается легализация секс-работы на всей территории Украины. Пока документ обсуждается кулуарно – но из него следует, что секс-работники в случае принятия закона должны будут регистрироваться в особом реестре, работать в определенных местах и являться самозанятыми предпринимателями. Будет ли законопроект вынесен на обсуждение в Раду – пока неизвестно, однако уже сейчас ясно, что изменения в этой области будут.
Справка: Наталья Исаева – общественная активистка, руководительница БО «Легалайф-Украина», секс-работница с 15 летним стажем. Принимает активное участие в работе международных организаций – четыре года была председателем руководящего комитета SWAN (Сеть адвокации за права секс-работников в Восточной Европе и Центральной Азии), с 2016 является членом совета Глобальной сети проектов секс-работников, а также международного руководящего комитета фонда «Красный Зонт» (Нидерланды), также объединяющего секс-работников. В Украине с 2007 года занимается правозащитной деятельностью – она монитор Национального превентивного механизма при Секретариате Уполномоченного Верховного совета Украины по правам человека. Она – эксперт, консультант и тренер ряда международных программ – TAMPEP, NSWP, SWAN, Международного Альянса по ВИЧ/СПИДу в Украине, AFEW. Наталья более 20 лет живет с ВИЧ, замужем, у нее двое детей.
Мы поговорили с Натальей Исаевой, активисткой и бывшей секс-работницей о разнице между легализацией и декриминализацией секс-работы, о так называемой «скандинавской модели» регулирования секс-работы и особенностях секс-работы в разных странах.
– Прежде чем обсуждать возможность декриминализации секс-работы в Украине, давайте обсудим, чем отличается декриминализация от легализации.
– Понятия эти немного схожи, но в первую очередь разница в том, что для декриминализации не принимают отдельные законы по регулированию секс-работы, а внедряют ее в общее трудовое законодательство – люди работают на тех же основаниях, что и работники любых других сфер: со всеми налогами, гарантиями, страховкам и так далее. Просто все законы, которые существуют в стране, по умолчанию применимы и к секс-работникам. А легализация – это ситуация, когда государство, в виде чиновников и контролирующих органов, практически «влезают в постель». Это жесткая диктовка правил. Например, работать в одном месте должна только одна секс-работница, без подруг. При этом остальные люди имеют право организовываться в коллективы, объединения, если им друг с другом проще работать в плане безопасности, менеджмента и всего остального.
– В каких странах есть законодательство, которое четко регламентирует условия секс-работы?
– Например, в Венгрии. Там можно работать только с определенными условиями: можно работать только как зарегистрированный частный предприниматель и необходимо проходить обследование два раза в месяц. При этом обследование для работников других сфер бесплатно, а для секс-работников оно стоит 200 евро, то есть в месяц надо обязательно заплатить 400 евро. Также ты не можешь арендовать помещение – потому что в Венгрии есть такая же как в Украине статья уголовного кодекса «о создании мест разврата», то есть можно заниматься секс-работой только в принадлежащем тебе помещении. Если у тебя есть ребенок, то ты не можешь работать в том же помещении, где он живет. При этом государство фиксируют тебя именно как секс-работника, то есть разглашает твою сферу деятельности. Такая фиксация не дает потом возможности свободно сменить работу: тебя стигматизирует государство, работодатель, люди вокруг.
– Уверена, многие поддержали бы и у нас такие ограничения.
– Все эти запреты ограничивают возможность временно поработать. Допустим, у кого-то есть острая необходимость заработать: человек может стать на какое-то время секс-работником, а затем, решив свой вопрос, сменить род занятий. Чем больше ограничений, тем сложнее выйти из этого бизнеса. И многих изначально выталкивают в теневой рынок: по нашим реалиям, у кого из людей есть в собственности свое жилье? Да к тому же такое, в котором не живут дети? А уж если говорить о секс-работниках, то они в большинстве случаев живут в арендованных квартирах, даже комнатушках.
Жесткая легализация с прописанными критериями не подходит для секс-работы. Мы ведь не говорим о том, чтобы все этим занимались. Только о том, что людям надо дать защиту и гарантии безопасности, убрать прослойку бандитов и злостных «джонов», которые принуждают людей, угрожают им, забирают заработок и полицейских, которые контролируют эти сферы, заботясь только о своем кошельке. Кроме того, декриминализация может помочь выйти из этой сферы в дальнейшем, когда человек найдет работу и улучшит свое положение, с максимальным сохранением своего здоровья, как психического, так и физического.
– Помимо легализации и декриминализации секс-работы, есть еще так называемая «скандинавская модель» – криминализация клиента, а не секс-работника. Такое законодательство принято во многих европейских странах. Почему вы не поддерживаете такое законодательство?
– На самом деле, в результате криминализации клиента страдают в первую очередь сами секс-работники, в том числе экономически: хорошие клиенты уходят, остаются те, кто не боится преследования и нарушения законов. Во Франции, например, эта модель действует три года и есть данные, что за это время проституции не стало меньше, насилие при этом растет, а осуждено какое-то смешное количество клиентов – мужчин, которые покупали услуги. В той же Швеции силовые структуры обсуждают, что данные статьи не работают, то есть работают прямо противоположным образом, чем предполагали. Поскольку секс-работникам, как и всем остальным людям, по-прежнему нужны деньги и им приходится самим уходить в подполье, чтобы найти клиентов. А в этой теневой сфере попадаются насильники, преступники, торговцы людьми, которые удерживают в рабстве секс-работников.
– Есть статистика по количеству людей, занятых секс-работой добровольно?
– Во всех законах и конвенциях четко не указано, что такое принуждение, сексуальная эксплуатация или получение выгоды от проституции. В каждой стране это понимается по-разному. Например, в Ирландии был такой случай. К водителю фургона пришла секс-работница, арендовала его, заплатила деньги, в итоге власти осудили этого водителя за то, что он получил оплату деньгами, полученными за оказание секс-услуг. И уборщицу, которая убирала этот фургон, тоже осудили – по той же статье, которая предусматривает выгоду от проституции. Это подмена понятий: допустим, я заработала деньги таким образом, а потом потратила их на гамбургер. Мы же не осуждаем Макдональдс по этой статье?
– Но часто ведь неизвестно, по каким причинам люди занимаются сексом за деньги – возможно, их к этому принуждают?
– Вопрос добровольности – это сложный вопрос, в первую очередь экономический: людям нужны деньги, они ходят на работу и многим она не нравится. Насколько эта работа добровольна? То же касается секс-работы, просто тут замешаны отдельные органы и навыки человека, с помощью которых он зарабатывает. Некоторые просто не имеют навыков, чтобы руководить банком, не имеют образования, таланта. Кому-то просто нравится секс – и зарабатывать таким образом гораздо честнее, чем вступать в брак по контракту.
– Вот как раз брачный контракт – это совершенно честный договор между двумя людьми о правах и обязанностях.
– А здесь тоже честный контракт, только временный: встретились два человека, договорились об услугах и цене, получили то, чего оба хотели. Это не торговля людьми, когда у человека забирают документы, приковывают его наручниками, не оставляют ему выбора. Но если речь идет о договоре между двумя свободными людьми – то почему нет? И вот тогда, когда речь идет о гарантиях безопасности и свободного выбора, такие отношения требуют менеджмента. Секс-индустрия разнообразна. Есть люди, которые стоят на окружных, у них свой уровень и свои возможности. Я у некоторых девушек спрашивала, почему они не уйдут с окружной; они отвечали, что им так удобнее и быстрее, они не тратят время на рекламу, на поиск клиентов. Есть другие люди – например, покупка услуг онлайн, на сайтах, где секс-работники размещают объявления, а клиенты выбирают их. В такой ситуации нужен менеджер. Он размещает рекламу, обновляет и публикует фото, принимает заказы – и девушки за это платят определенный процент. Также, как в любой сфере онлайн-продаж. Но по нашему законодательству такие услуги попадают под уголовные статьи о сводничестве, организации мест разврата и распространение порнографии – поскольку такие фото могут быть определены как порнографические.
– В Германии и Голландии есть разные условия для секс-работников – там проституция легальна, и даже девушки, работающие на улице, платят налоги – почему не пойти по такому пути?
– Это тоже четкие правила – например, в Голландии невозможно везде оказывать секс-услуги. Только в районах красных фонарей, только если ты зарегистрирован, только в окнах. А есть люди, которые не могут зарегистрироваться – у нас далеко не все умеют онлайн зарегистрироваться для работы частными предпринимателями, например.
– Но в таком случае они могут прийти в ЦНАП и там им помогут.
– Мы проводили опрос – и у нас есть люди, которые готовы зарегистрироваться, потому что они и в дальнейшем этим собираются заниматься, – но таких немного. Но есть же и другие ситуации. Например, в Виннице недавно судили женщину, многодетную маму, которая работала уборщицей в отеле и с ноября месяца обслужила четырех клиентов – трое ей заплатили по двести гривен и один оставил ей пакет с продуктами. Полиция за ней следила все это время – и ее осудили по уголовной статье организация мест разврата и распространение порнографии, потому что она какому-то из мужчин отправила пару своих фотографий. К тому же ее обязали заплатить семь тысяч гривен за проведение экспертизы этих фото.
Это все о том, что женщине в определенной ситуации понадобились деньги именно здесь и сейчас – накормить семью, переночевать или для лечения. Какой у нее был выход? В принципе, ей нужно помочь, чтобы она из этой сферы ушла и в дальнейшем не занималась этим. Некоторые стоят на трассах, потому что у них паспортов нет – они не могут или бояться связываться бюрократией, восстановлением документов и тд. И они размышляют так: есть мне нужно сейчас, а паспорт еще подождет. В таких случаях невозможно говорить о легализации – если она сейчас не может паспорт получить, то о какой регистрации идет речь?
– Предполагаю, что такая ситуация не является очень распространенной. И, кроме того, это ситуация, в которой человеку просто нужна помощь, в первую очередь от государства, а не более безопасный способ работы проституткой.
– Именно об этом и речь: государство не дорабатывает в плане поддержки семьям с детьми, матерям одиночкам, многодетным семьям, тем, кто оказался в сложных жизненных обстоятельствах. То, что предоставляется в виде поддержки – это крохи, которые не позволяют выжить в сложившихся условиях. Допустим, мы поднимем вопрос выделения денег малоимущим семьям. Откуда брать деньги? Поднимать налоги? А декриминализации предполагает вот что: тот, кто решил, что будет этим зарабатывать, – будет зарабатывать. А тем, кто находится в сложных жизненных обстоятельствах, государство должно помочь выйти из этой сферы деятельности, не стигматизируя их.
–В каких странах на сегодняшний момент секс-работа декриминализирована?
– С 2003 года в Новой Зеландии, но только для граждан Новой Зеландии (мигрантам запрещено заниматься секс-работой). В этой стране секс-работники могут объединяться вместе до четырех человек, если один над другим не имеет власти и работают на равных условиях – например, чтобы арендовать помещение. У них есть также возможность работать с менеджером – не сутенером или торговцем людьми, а именно менеджером, который организовывает условия труда, безопасность и тд. Менеджеры платят властям за лицензию на такого рода услуги, их проверяют, чтобы они не были раньше осуждены за какие-то преступления, связанные с торговлей людьми, оружием, убийствами. Если менеджер не соблюдает условия безопасности труда, у него забирают лицензию. Если проверка обнаружит, допустим, что в секс-бизнес вовлечен несовершеннолетний, то у менеджера заберут лицензию и посадят в тюрьму; если он не вовремя платит своим работникам, то назначают штрафы и тд. У нас тоже многим было бы проще работать именно по найму, не оформляя предпринимательство – но по нашим законам это сводничество и сутенерство, а также организация мест разврата. Также в Новой Зеландии менеджер не имеет права домогаться к своим работникам – недавно одна секс-работница выиграла суд, и менеджер, который к ней приставал, выплатил ей 20 тысяч долларов. Есть и другие четкие правила – например, секс-работник может отказаться от клиента, и клиент не может настаивать, мотивируя это тем, что он платит за услугу. А у нас как: улыбайся любому, кто пришел, то есть клиент всегда прав.
– Это единственная страна в мире, где принята декриминализация?
– Еще в некоторых штатах Австралии. В Новой Зеландии есть еще один плюс – там помогают выйти из секс-индустрии. Государство не только запрещает отказывать в приеме на работу тем, кто раньше был секс-работником, но и поддерживает своего рода позитивную дискриминацию: если я, имея равные навыки с другим кандидатом на должность, допустим, в банке, хочу перестать работать в секс-индустрии – то на работу возьмут меня, а не второго кандидата.
– Из ваших слов следует, что государство вносит секс-работников в какую-то базу, регистрирует их род деятельности, так?
– Так. И точно так же, как у нас, бабушки и соседи могут об этом узнать – сидеть на лавочках и судачить, кто чем занимается. Но, тем не менее, невозможно, чтобы над тобой насмехались в какой-то государственной инстанции из-за твоего предыдущего места работы. Это не осуждается – ни государством, ни обществом.
– Сейчас декриминализация обсуждается также в США – и это даже стало предметом предвыборных стратегий нескольких кандидатов в президенты.
– Да, сейчас декриминализация стала темой для обсуждения сразу трех кандидатов в президенты. В своей кампании они поддержали те группы людей, которые в принципе маргинализированы, в том числе, мигранты и секс-работники, особенно если речь идет о секс-работниках мужчинах и представителях ЛГБТ. Все те, кого большая политика игнорирует, чье мнение не учитывают и кого считают людьми второго сорта. И речь идет не только о декриме, а о ценности каждого человека, его жизни, безопасности, его выборе. Сейчас в Штатах есть два различных законопроекта, которые касаются декрима – и оба законопроекта были разработаны при поддержке и участии самих секс-работников. Если они будут вынесены на рассмотрение, речь пойдет на данном этапе о декриминализации секс-работы только в штатах Вашингтон и Нью-Йорк.
– В США и Украине очень разное законодательство. Какие именно статьи, по вашему мнению, нужно убрать из УК Украины, чтобы изменить ситуацию?
– В нашем случае, декриминализация предполагает, во-первых, отмену статьи 181-1 – административное наказание за занятие проституцией, и это в том числе поддерживают аболиционистки-феминистки, которые ратуют за шведскую модель легализации проституции. Во-вторых, – статьи 302 (сводничество) и 303 (сутенерство). Это касается совершеннолетних людей и добровольного собственного выбора. Кроме того, нужно внести изменения в КВЕДы – добавить секс-работу в список «других» работ. Таким образом мы не просто сможем платить налоги, но и уберем возможность полиции выступать «крышей» и уберем коррупционную составляющую из этого бизнеса. Например, сейчас, если мы вдвоем с секс-работницей арендуем помещение, содержателем места разврата может стать владелец этого помещения. Работать вместе мы тоже не можем – потому что полиция, если вломится в квартиру, может посадить одну из нас за сводничество или сутенерство – ту, которая взяла деньги у клиента, пока вторая работала. Штрафов за проституцию уже давным-давно исполнительная служба с нас не взимает – только если заплатили добровольно, но полиция все равно вносит нас в базу, чтобы шантажировать потом, угрожая раскрыть род занятий семье или еще кому-то.
При этом очень важно понять, что никто не говорит об отмене статей, которые касаются торговли людьми, насилия, принуждения к проституции, вовлечения несовершеннолетних и детей в проституцию. Все это остается противозаконным. А по поводу вовлечения несовершеннолетних и детей, я считаю, необходимо усилить наказание. Но отмена/внесении изменений в три данных статьи поможет и полиции: сейчас я боюсь идти в полицию с заявлениями о насилии или случаях торговли людьми, или о случаях вовлечения несовершеннолетних, потому что полиция может наказать за проституцию, и может крышевать этот бизнес, так что меня могут наказать и те, кто реально торгует людьми. Но если все эти статьи будут отменены, необходимость в полицейской «крыше» отпадет – и нам всем будет проще заявить в полицию о фактах, связанных с нарушением закона.
– Есть факты, которые подтвердили бы такие предположения?
–Да, в той же Новой Зеландии уменьшилось количество преступлений, связанных с торговлей людьми и вовлечением несовершеннолетних. Количество секс-работников при этом осталось прежним, не уменьшилось, но и не увеличилось. Декриминализация просто сделала их защищёнными и полноправными – и теперь они сами могут реагировать на факты преступлений.
– Какие перспективы в Украине такого рода изменений?
– Сложно казать. В Штатах огромное количество людей поддержало инициативу кандидатов в президенты по декриму – исследователи, медики, социальные работники, сами секс-работники, журналисты. У нас такого движения нет и союзников у нас немного. У нас до сих пор о секс-работниках говорят, как о жертвах.
– А секс-работники – не жертвы?
– Не всегда, и не столько, как может показаться на первый взгляд. Но в СМИ рассказывают только о жертвах – даже если они таковыми не являются. Никто не показывает успешных секс-работников с хорошими историями.
– Да, истории успеха секс-работников у многих бы вызвали вопросы. Например, зачем рассказывать об успешных секс-работниках, если можно просто закончить школу, получить документы и поступить в вуз или училище?
– А есть все это время за что?
– Это как раз вопрос поддержки со стороны государства семей и людей с низким доходом. Вы же предлагаете просто зафиксировать статус-кво и уменьшить ущерб.
– Да, именно это. Мы не поборем спрос – это не удавалось никому и никогда. Так хотя бы дадим людям возможность сохранить их права, здоровье и максимально уберем давление со стороны бандитских группировок и коррумпированных полицейских.
– Сколько людей заняты в Украине секс-работой?
– У нас нет целостной картины. Например, в начале этого года Альянс общественного здоровья вместе с Центром общественного здоровья при МОЗ проводили исследования в рамках программы профилактики ВИЧ и туберкулеза. В анкете были такие вопросы: в последний год или полгода вы указывали секс-услуги за деньги? Если человек отвечал да, то его учитывали как секс-работника – хотя, возможно, это происходило раз в полгода, а возможно – каждый день. В результате насчитали 79 тысяч человек, с учетом неподконтрольных территорий Донбасса и Крыма. Но если говорить о Донбассе, надо учитывать, что там, где идут военные действия, женщины часто оказывают услуги за то, чтобы выжить или за еду– и это не значит, что они секс-работницы и им надо платить налоги. Им просто нужна поддержка государства, которой сейчас нет или ее недостаточно.
Так что цифры приблизительные и неточные. Но за счет оценки, которая проводилась этими организациями, Глобальный фонд для борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией оказывает помощь для остановки эпидемии ВИЧ. А декриминализация, в том числе, способствует уменьшению числа заболевших – в том числе, потому что сейчас, если находиться в определенном месте и определенных обстоятельствах, полиция, найдя презервативы, может использовать их как доказательство занятия проституцией. Опять же, декрим способствует тому, что на основании твоего рода деятельности медики не смогут тебя дискриминировать, отказывать в предоставлении услуг, например.
– А такая ситуация реальна?
– Да, потому что в большинстве случаев женщины, занятые секс-работой, на приеме у гинеколога недоговаривают о том, чем занимаются, и врач не оказывает им нужной помощи.
– Если человек сам не говорит о том, что ему нужно, это не дискриминация.
– Если врачи узнают, чем ты занимаешься, они иногда назначают невиданные анализы, часто совсем не нужные и очень дорогие. Причем направляют в конкретные лаборатории, и это коррумпированная составляющая всего процесса.
– Тоже самое часто происходит и с любыми другим гражданами страны.
– Да, когда отправляют в конкретные аптеки за лекарствами. Еще бывает, что адвокаты отказываются не то, что отстаивать наши права, но даже заходить в камеры, – говорят, что проститутки разносчики болезней, СПИДа, туберкулеза. А это – вымышленное представление о секс-работниках. Поскольку в группе риска сейчас находятся все, кто занимается сексом с непостоянными партнерами, а не только мы. Секс-работник будет использовать презервативы по соображениям собственной безопасности – во-первых, у многих есть дети, во-вторых, в перспективе, многие могут сменить занятие, не поимев кучу болячек и ненужную беременность. На самом деле, всего 3% секс-работников имеют ВИЧ – и в большинстве случаев они получили заболевание до того, как начали заниматься секс-работой.
– Речь идет об Украине?
– Да. Точнее, не обо всех 79 тысячах, а о тех, кто раз в полгода проходит тестирование и бесплатно получает презервативы, которые выдают фонды по борьбе со СПИДом. Теперь, кстати, презервативы будут закупаться за средства местного бюджета в рамках программ по профилактике ВИЧ – уже проходят конкурсы, тендеры, закупки. Хотя на мой взгляд это нонсенс: секс-работников по факту нет, а услуги им будут предоставлять из бюджета. Мы вообще обсуждаем вопрос о том, чтобы на презервативы зафиксировали цены – сейчас не каждый молодой человек может купить себе презерватив, а ВИЧ у нас распространяется в массовом порядке, не связанно ни с секс-работой, ни с наркопотреблением, а среди обычных людей, меняющих половых партнеров.
–Мы – это ваша организация?
– Да, «Легалайф-Украина». Официально мы зарегистрировались в 2012 году, но объединились как инициативная группа еще в 2007 году, прошли долгий путь из маленького города, Кропивницкого, до всеукраинской организации.
– Как вы финансируетесь?
– По-разному. В основном донорами, в том числе Глобальным фондом для борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией. Еще у нас есть небольшой фонд из членских взносов, которые я тоже плачу.
– Сколько у вас членов организации?
– Около ста, но мы не нацелены на включение как можно большего количества людей в организацию, хотя в перспективе это было бы возможно. Сами члены принимают решение, сколько платить, минимальный взнос – двадцать гривен в месяц. Мы как бы немного профсоюз – такая организация дает возможность отстаивать свои права, дискутировать с обществом на эти темы. Кроме того, мы как юридическое лицо можем вступать в переговоры с органами власти, с государством, разрабатывать законопроекты.
– Вы сотрудничаете сейчас с государственными органами в рамках продвижения декриминализации секс-работы?
– По настоянию Глобального фонда для борьбы со СПИДом в Украине создан и действует национальный координационный механизм, который следит, как расходуются средства, выделенные фондом для прекращения распространения ВИЧ и других заболеваний. Главой этого комитета является Павел Розенко. В нем есть представители ряда министерств и Кабмин ставит свои резолюции на решения комитета. Я вхожу в него как представитель секс-работников и на заседании комитета в 2018 году я внесла предложение о создании рабочей группы по наработке законопроекта по декриму. В нее вошли представители Минсоцполитики, МОЗа, МВД, департамента по противодействию торговле людьми, представители общественных организаций, в том числе Amnesty International, а возглавил ее представитель секретариата омбудсмена. Буквально в начале июля этого года было первое заседание группы, а в сентябре будет заседание, на котором мы представим свою концепцию на обсуждение – безо всякого морализаторства, в контексте разговора о защите людей, их безопасности и прав.
– За 15 лет вашей работы вы ни разу не столкнулись с насилием или жестокостью?
– Мой ответ подводит нас как раз к необходимости декриминализации, когда к твоим словам о том, что тебя изнасиловали, полиция будет прислушиваться, а не заявлять, что «проститутку нельзя изнасиловать». Меня как человека могут изнасиловать – вне зависимости от того, платят ли мне за это деньги. Если я сказала «нет» – значит «нет», и если человек продолжает – значит, это насилие. Я была в такой ситуации – нас втроем в подвале удерживали большое количество мужчин разной национальности, избивали, и подход у них был такой: «Я с тобой что хочу, то и сделаю, тебе никто не поверит и искать тебя никто не будет».
– Вы обращались в полицию?
– Нет. Я находилась в другой стране, была нелегальной мигранткой, и в первую очередь я испугалась, что меня депортируют и я не достигну того, зачем приехала. Мне нужно было заработать деньги на жилье.
– Вы заработали необходимую сумму?
– Нет, но в тот момент я справилась со своим страхом, нашла выход их этой ситуации и спасла еще двух женщин, которые со мной там были. Мы вышли оттуда живыми – и я дальше работала в этой сфере, но стала внимательней в выборе клиентов.
– А те женщины, которые были с вами?
Они тоже продолжили работать.
– И даже после этого все вы считаете свою историю успешным примером секс-работы?
– Да, потому что я вернулась в Украину, начала работать сама на себя, без третьих лиц, и когда полиция решила меня «взять под крышу», я не побоялась и пошла в прокуратуру отстаивать свои права. Это было в 2007 году и с тех пор я активно начала заниматься защитой прав и своих, и других секс-работников, – так возникла наша группа, а потом организация.
Интервью вела Галина Скляревская (Детектор Медиа) для портала Kontrakty.ua
УГСПЛ надає інформаційну та консультативну підтримку адвокаційним діям з декриміналізації секс-праці в Україні в рамках проекту «Розвиток правової мережі для захисту прав людей, які живуть з ВІЛ/СНІД, представників ключових спільнот ЛЖВ та осіб, хворих на туберкульоз» за фінансової підтримки Благодійної організації «Всеукраїнська мережа людей, які живуть з ВІЛ/СНІД» в рамках реалізації проекту «Зменшення тягаря туберкульозу та ВІЛ-інфекції через створення загального доступу до своєчасної та якісної діагностики та лікування туберкульозу і його резистентних форм, розширення доказової профілактики, діагностики та лікування ВІЛ-інфекції, та створення стійких та життєздатних систем охорони здоров’я», що реалізується за фінансової підтримки Глобального фонду для боротьби з СНІДом, туберкульозом та малярією.
Якщо помітили помилку на сайті, будь ласка, виділіть текст та натисніть ctrl-enter.
Протягом останніх семи місяців стан здоров’я засудженого до 12 років у колонії суворого режиму кримського...
23 July 2024
17 липня 2014 року неподалік Торезу, що на Донеччині, армія РФ збила Boeing 777 –...
18 July 2024
Україна повинна впровадити європейські норми із захисту персональних даних, який критикує частина експертів і бізнес....
09 July 2024
Євгенія Ус отримала поранення ніг 16 березня 2022 року, коли російські військові обстріляли її мікрорайон...
09 July 2024